Недавно я присутствовал на конференции по исторической политэкономии в Нью-Йоркском университете Абу-Даби, за что выражаю признательность профессору Георгию Дерлугьяну. Там я услышал несколько докладов, в том числе были как спорные, так и довольно интересные доклады. Два из них касались влияния войн на современные государства и обозначают эффект, который в принципе уже был так или иначе известен, но на более подробном материале. Здесь я сделаю обзор этих материалов.
Война сильно повлияла на формирование парламента
Еще в 1976 году Джеральд Харрис написал статью «Война и возникновение английского парламента, 1297-1360» (Journal of Medieval History, #2, 1976, pp 35-56). В ней автор пишет о том, что столетняя война имела различный эффект на два общества – Францию и Англию. В Англии необходимость сбора налогов дала ключевую роль парламенту, тогда как во Франции усилила местничество, а уже впоследствии – абсолютизм. Среди ключевых причин, почему парламент все-таки сформировался – налогообложение. Королю необходимо было получить больше денег в казну для продолжения войны – и он обращался к другим представителям элит (феодалам, представителям духовенства, купцам и представителям графств) – тогдашним элитам для консолидации военных усилий и сбора налогов. В условиях феодальной раздробленности король не мог концентрировать все силы государства в своих руках, такая возможность появилась реально только в Новое время. Тогда же ему надо было прислушиваться к мнению других и в том числе созывать парламент. Частый созыв парламента в период столетней войны, привел уже к формированию традиции парламентской политической жизни и накоплению соответствующего опыта как политической элитой, так и самим королем. Постепенно эта практика развивалась, вовлекая все большее число людей в политическую жизнь, повышая доходы и права более бедных слоев населения.
Рис. 1. Британский парламент в 15-16 вв.
Слева – миниатюра из «Книги Ордена Подвязки» Томаса Райтли (The Wriothesley Garter book). Церемония открытия английского парламента Генрихом VIII 15 апреля 1523 года (книга написана около 1530 года). Источник – Royal Collection Trust. Справа – картина, изображающая созыв парламента Генрихом VI в 1453 году в Ридингском аббатстве. Картина написана в 1920 году Стефеном Рейдом под влиянием миниатюры Райтли. Источник – музей Ридинга.
В современной публикации (Magalhaes and Giovannoni, “War and the Rise of Parliaments”), авторы рассматривают чуть более поздний период (с 1350 по 1700 гг.), а также 4 страны вместо одной – помимо Англии это также Франция, Испания, Португалия. Авторы исходят из того, что внешней политикой управляет монарх, а финансы в значительной степени в руках коммерческих элит и королю необходимо добиться согласия на расходы, в особенности, если согласия по внешней политике нет. Для этого они составили математическую модель, которая предсказывает, что парламент действительно чаще созывался в период высоких рисков для страны, чем в период низких рисков. Это не означает, что парламент созывался исключительно во время войны, можно лишь говорить о том, что данная взаимосвязь существует и она наиболее выражена по сравнению с другими причинами созыва парламента. Соответственно, в периоды внешнеполитических кризисов, в том числе войн, переговорная сила коммерческих элит растет. В зависимости от степени сотрудничества, варьируется и выигрыш сторон. Если коммерческие элиты и монарх сотрудничают, то результаты войны могут быть выигрышными для обоих, но эти результаты делятся – и одна из сторон может получить относительное преимущество (а парламент будет вовлекаться в первую очередь в такие предприятия, которые могут повысить его значимость в том числе внутри страны), а если король решил вести войну самостоятельно, повышая свою власть, он может привлечь меньше ресурсов для войны и не будет иметь гарантии успеха. В особом случае парламент может вовсе свергнуть короля и взять на себя руководство внешней политикой.
За весь период авторы насчитали 337 битв, включая 131, в которые была вовлечена Англия, 99 – Франция, 69 – Кастилия-Леон-Испания, 38 – Португалия.
Интересно, что вплоть до середины XVI века рассматриваемые страны институционально не очень сильно отличаются между собой. Во всех четырех парламент имел независимую историю развития. Различия проявились в XVII веке и, в особенности, во второй его половине.
Рис. 2. Динамика активности парламента в Англии, Франции, Португалии и Испании в 1350-1700 гг.
Слева – Англия и Франция, справа – Португалия и Испания. Авторы – Magalhaes and Giovannoni. Линии на графике отображают скользящую среднюю динамику по 11-летним периодам (текущий год, 5 лет до того и 5 лет после).
Однако война не единственный фактор, определявший степень самостоятельности короля. Структура экономики также влияет на это – более высокая доля сельского хозяйства в ВВП увеличивала влияние короля. Дело в том, что в феодальную эпоху было хорошо налажено налогообложение крестьянских хозяйств и сельского хозяйства в целом, тогда как налогообложение торговли и финансов было гораздо более затруднительным. Впрочем, это сохраняется и по сей день – реальный сектор экономики в силу физической заметности куда более интенсивно облагается налогами, чем сектор услуг и торговли. Причем, король может собрать налоги даже если земельная аристократия не вполне разделяет его целей. Укрывающие от казны налоги торгово-финансовые элиты получают более высокую значимость уже тогда, когда доля этих секторов в экономике растет, а король вынужден тратить больше, чем обычно.
Учитывая, что в сельском хозяйстве в условиях мальтузианской ловушки производится более-менее фиксированное количество продуктов, а торговля, услуги и промышленность могут производить высокую добавленную стоимость, подушевой ВВП может быть индикатором развития несельскохозяйственных секторов экономики. Составим график изменения подушевого ВВП в ряде европейских стран.
Рис. 3. Динамика ВВП на душу населения в Европе в средние века
Источники данных – Maddison Project database (2018); Broadberry, Campbell, Klein, Overton and van Leeuwen. 2015. British Economic Growth, 1270-1870. Cambridge University Press. Cambridge; van Zanden, Jan Luiten, and Bas van Leeuwen. 2012. ‘Persistent but not consistent: the growth of national income in Holland 1347–1807’, Explorations in Economic History, 49 119–30; Malanima, Paolo. 2011. The long decline of a leading economy: GDP in central and northern Italy, 1300-1913, European Review of Economic History, 15 169-219; Alvarez-Nogal, Carlos and Leandro Prados de la Escosura. 2013. ‘The rise and fall of Spain (1270-1850).’ Economic History Review 66(1) 1-37; Schön, Lennart and Olle Krantz. 2012. The Swedish economy in the early modern period. Constructing Historical National Accounts 1560-2000, European Review of Economic History 16 529-49; Palma, Nuno, and Jaime Reis. 2014. ‘Portuguese demography and economic growth, 1500-1850.’ Paper for “Accounting for the Great Divergence” Conference. The University of Warwick in Venice. См. также Max Roser, Economic Growth, Our world in Data.
Примечание: приведено в постоянных долларах 2011 года по ППС, на основании ICP-2011, шкала логарифмическая
Как мы видим, в Англии два периода резкого роста – это середина XIV века (окончание войны, чума) и вторая половина XVII века – окончание болезней и гражданских противостояний. Оба раза растет представительство парламента. Доля сельского хозяйства к периоду непосредственно перед французской революцией в 1788-9 гг. во Франции составляла 49% ВВП, а в Великобритании – уже лишь 40%, причем в Англии эта доля была еще ниже. Растущая в XVI веке Испания испытывает спад в XVII веке и это стало одной из причин упадка парламентаризма.
Еще одним системообразующим для роста парламентаризма фактором стала торговля с заморскими регионами и колониями. Во второй половине XVII века морскую торговлю перехватывает Великобритания, ставшая «владычицей морей» после Гравелинского сражения (разгром испанской «Непобедимой армады») в 1588 году и Трафальгарского сражения 1805 года.
Рис. 4. Английские корабли и Испанская армада, август 1588 года.
Автор - неизвестный художник английской школы, XVII век, общедоступное изображение из википедии.
На графике ниже представлена динамика активности европейских парламентов и дальней торговли (количество кораблей, отправляющихся в Азию и Америку).
Рис. 5. Атлантическая торговля и активность парламентов в Западной Европе
Авторы – Magalhaes and Giovannoni.
Война и фискальная состоятельность государств
Другое исследование, которое было представлено на конференции, касалось наследия войны в современной системе государственных финансов. Автор – Didac Queralt. Как мы уже увидели, война вынуждала правителей тратить больше средств и делиться властью с представителями купеческого сословия. Однако откуда взять больше средств? Монархии в средние века и так управлялись не самым лучшим образом, сами монархи были очень расточительными и бюджеты и без того с трудом сводились в ноль. Сами бюджеты были не очень большими, поскольку налоги собирали не только монархи, но и феодалы, в особенности, если аристократия была сильна. В периоды войн необходимо закупить или произвести больше оружия, нанять войска и оплатить их участие в войне. Конечно, можно оплатить авансом, пообещать, что добыча в войне достанется воинам, но далеко не все на такое согласятся, да и все равно войска надо снабжать – и снабжать достаточно хорошо, иначе уже на второй день начнется нехватка воды и продовольствия.
Итак, война — это серьезный расход, а поскольку на постоянной основе большие армии в средние века, как правило, не содержали, война это еще и эпизодический расход. Когда приходит время этот расход можно покрыть, по большому счету, двумя способами. Один вариант – это интенсификация сбора налогов и финансирование войны за счет внутренних средств государства, второй – заимствования, кредитное финансирование войны.
Рис. 6. Динамика государственного долга США
Источник – Theatlantic.com (Matt Phillips, The Long Story of U.S. Debt, From 1790 to 2011, in 1 Little Chart).
Все знают, что долг – это риск, это проблемы в будущем, а в случае государства, возможно, долги придется отдавать еще и внукам, что совсем выглядит нехорошо. Поэтому, на первый взгляд правильнее финансировать войну за счет внутренних источников. Но здесь есть несколько проблем. Во-первых, такое перенапряжение ресурсов можно выдержать, но лишь на короткой дистанции. Если война затянулась на три года и более, то заимствований не избежать. Во-вторых, во время войны экономика испытывает спад, потому что даже в сельском хозяйстве убывают рабочие руки, торговля страдает, в особенности, международная, и соответственно – промышленность. Поэтому интенсификация сбора налогов в таких условиях становится очень тяжелым бременем для населения, особенно учитывая, что и так крестьянское население нередко жило впроголодь. В-третьих, это чревато бунтами, что вытекает из предыдущего положения, поскольку доведенные до грани нищеты люди вполне способны выступить против власти. Теоретически, конечно, можно просто ограбить население, буржуазию и аристократию, и к этому тоже монархи, бывало, прибегали, но это чревато гражданской войной, так никаких проблем не решить, хотя можно создать множество новых.
Поэтому всегда приходилось находить баланс между сбором налогов и внешними заимствованиями. Известно, что до Первой мировой войны соотношение бюджетов к ВВП было небольшим. Оно регулярно росло и затем снижалось, в остальное время колеблясь около 10-15% ВВП. После войны многие страны понабирали долгов, в особенности, Великобритания, но снизить расходы впоследствии уже не удалось, во-первых, война была тотальной – и отняла слишком много ресурсов, во-вторых, после войны власти пошли на серьезные уступки в социальной сфере.
Автор проанализировал войны на протяжении «длинного XIX века» (1816-1914 гг.) и пришел к выводу, что войны, финансируемые за счет налоговых сборов, привели к долгосрочным последствиям в виде улучшения качества функционирования институтов сбора налогов и эти последствия сохраняются и сегодня. Введение новых налогов требовало определенной изобретательности от властей, в том числе повышение качества администрирования, финансовых институтов, унификации государственного управления и т.д. В то же время, войны, финансируемые за счет заемных средств, не всегда приводили к улучшению качества налогового администрирования, поскольку завершение войны в данном случае не имеет долгосрочных фискальных последствий в виде новых налогов и институтов.
Стоит, однако, отметить, что само исследование выполнено не безупречно; анализируя соотношение бюджета к ВВП современных государств, нельзя сделать однозначных выводов о государствах в прошлом, по крайней мере, если нет четкой государственной преемственности. И что же делать в таком случае с изменением границ? (а это было частым явлением в XIX и первой половине XX в.).
…
Наконец, известно, что и социальное государство (а также, социальная помощь как идея), выросло во многом из войн. Оно «родилось» в Германии при Бисмарке, с компенсаций ветеранам войн, но впоследствии это было распространено на профессиональных работников, которые сталкивались с несчастными случаями на производстве, а с 1883 года уже вводятся пособие по болезни. Государственное медицинское страхование начинает распространяться в других странах в основном с ХХ века. Но это уже другая история.
