Репутация - штука сложная и тонкая. И складывается она из мелочей. Это в равной степени касается человека, фирмы или страны. Десятилетиями Соединённые Штаты Америки считались образцовой демократией. Ни "крышевание" ЦРУ торговли колумбийским кокаином, ни руины, в которые американские ВВС превратили Сербию, Афганистан и Ирак, не могли поколебать эту позицию. Погубила репутацию этой сверхдержавы "мелочь" - десяток фотографий из тюрьмы "Абу-Грейб", на которых провинциальная американская девчонка, завербовавшаяся в армию, снялась на фоне кучки голых арабов. В схожую ситуацию попала и Россия. В горбачёвскую перестройку демонстрантов давили бронетехникой и рубили сапёрными лопатками. При Ельцине был расстрелян из танков парламент, но всё это было отнесено на трудности "молодой демократии". При Путине началась вторая чеченская, Россию пожурили, но в конце концов смирились: у страны есть право отстаивать территориальную целостность. И вот, наконец, случилась та "мелочь", которую нам, возможно, всё-таки не простят. Причём обрушить репутацию России могут полтора десятка фотографий, сделанных для служебного пользования, которые каким-то немыслимым образом попали в руки журналистов. Добро бы наших, а то ведь западных. Это фотографии подозреваемых в нападении на Нальчик 13 октября 2005 года.

Что в действительности произошло в столице Кабардино-Балкарии, знают только те, кому это положено знать по долгу службы. По официальной версии, банда местных ваххабитов ни с того ни с сего, а точнее по наущению чеченских бандитов и арабских инструкторов, напала на ряд офисов силовых структур. Милиционеры успешно отбились, понеся минимальные потери, уничтожили большую часть террористов и в настоящий момент выявляют тех, кому удалось ускользнуть.

Есть и альтернативная точка зрения. В республике несколько лет проводилась политика антиисламских репрессий. Итогом её стало религиозное восстание, которое было успешно подавлено. Успешность эта объясняется не доблестью местных милиционеров, а тем, что планы мятежников были хорошо известны правоохранительным органам. Они не стали предотвращать восстание оперативными методами, а вместо этого организовали засады. Этот сценарий был выбран, чтобы, разгромив бунтовщиков, иметь под видом выявления пособников, организаторов и участников мятежа повод для зачистки всей кабардино-балкарской религиозной оппозиции.

Чтобы нейтрализовать адвокатов, их допрашивали как свидетелей

Эта оппозиция, которая по оперативным документам называлась Кабардино-Балкарским джамаатом, насчитывала 5-10 тыс. человек. В большинстве своём эти люди не были причастны к террористической деятельности, зато они не признавали официально назначенных муфтиев и республиканские власти.

Политический смысл выкорчёвывания её понятен: своевременно уничтожив противника, можно сохранить власть за правящими кланами республики, не озадачиваясь их санацией.

На протяжении нескольких лет УБОП МВД КБР создавал поимённый перечень радикально настроенных мусульман, так называемые ваххабитские списки. Причины, по которым люди могли в них оказаться, достаточно формальны, главный повод для причисления к "ваххабитам" - регулярное чтение намаза. Кстати, на местном милицейском жаргоне "ваххабитов" так и называют - "молящиеся".

Поэтому эти списки имели в основном оперативную ценность. И для того чтобы пересажать членов джамаата, надо было создать систему доказательств их виновности. Признания и показания друг против друга являются именно такими доказательствами.

И в настоящий момент более чем 50 из них предъявлено обвинение в причастности к нападению на Нальчик. В основном аргументы следствия построены на их признательных показаниях. Почему эти люди признались? Неопровержимые улики против них? Раскаяние? Но некоторые адвокаты с самого начала утверждали, что признания из их клиентов попросту выбили.

Что ж, мы имеем полное право не верить этим утверждениям: выгораживать подзащитного - обязанность защитников. Однако именно вокруг тех, кто заявлял, что их подзащитных пытали, стали происходить странные вещи.

Одного за другим их по настоянию прокуратуры стали отстранять от ведения дел. Для этого использовался один и тот же приём, законность которого, мягко говоря, вызывает сомнения. Адвокатов вызывали в прокуратуру якобы для выяснения обстоятельств их жалоб о незаконных методах ведения следствия, а затем оформляли эти беседы как допрос свидетеля по делу о нападении на Нальчик и, ссылаясь на неспособность свидетеля выполнять функции защитника, меняли на других, более покладистых.

В подобном положении оказались адвокаты Ирина Комиссарова, Лариса Дорогова, Даниял Хачуев, Инна Голицына. При этом прокуратура отрицала, что на подозреваемых оказывается физическое давление. Практически два месяца эта ситуация выглядела как "слово адвоката против слова следователя", кому верить - выбирай на свой вкус. Однако неделю назад в пользу позиции защитников появились фотоаргументы.

Ордера на инокомыслящих выписывались под копирку

В первые дни после подавления мятежа сотрудники правоохранительных органов Кабардино-Балкарии объезжали "исламистский контингент", часть людей арестовывали, остальных предупреждали: "Вы должны находиться дома, если кого-нибудь не застанем, то не станем разбираться, в магазин он вышел или к соседям за солью... для нас это будет однозначным доказательством причастности к нападению. Нет дома - сразу подаём в федеральный розыск".

Таким несложным приёмом была достигнута простая вещь: списочные "ваххабиты" сидели по квартирам, как пришпиленные, и дожидались второй волны арестов. Дождались, оперативники шли по адресам с однотипным ордером на обыск, подписанным следователем Саврулиным. В каждой бумаге на машинке было отпечатано одно и то же: "На телефон доверия УБОП МВД КБР поступил звонок о том, что в квартире такой-то, где проживает тот-то, хранится оружие, на основании этого постановляю произвести обыск". Только адреса и имена заполнялись вручную, сами ордера явно готовили поточным способом.

Справедливости ради надо отметить, что нынешняя редакция закона "Об оперативно-разыскной деятельности" позволяет действовать на основании анонимок, но в данном случае это, видимо, было использовано только как повод.

Вне зависимости от результатов обыск заканчивался задержанием. Задержанных доставляли в УБОП, а там их ждал сюрприз: помимо анонимного звонка против них уже существовали показания арестантов первой волны. А затем и вновь поступившие признавались во всех грехах и показывали на следующих.

Какой ценой добывались показания, мы можем судить по нескольким случаям, ставшим достоянием гласности.

Через сутки после задержания подозреваемые оказывались в морге

Борис Дзагалов - "молящийся". И к нему, как и ко многим другим, 14 октября (на следующий день после нападения на Нальчик) явились милиционеры и забрали с собой. А уже через сутки его отца Бетала Дзагалова вызвали в морг, чтобы опознать сына. На вопрос, как получилось, что арестованный всего лишь день назад, живой и здоровый Борис превратился в изуродованный до неузнаваемости труп, причём вся правая часть лицевых костей черепа была практически снесена, Бетал получил ответ, что его сына никто не арестовывал. Оказывается, Борис был активным участником нападения и убит ещё 13 октября во время уличного боя.

На фотографии хорошо видно рану, ставшую смертельной. Для подствольной гранаты она мала, для пули - велика. Можно было бы предположить, что это выходное отверстие от жакана или заряда картечи, выпущенного в упор, но края раны опущены внутрь черепной коробки, а не вывернуты наружу. Более всего это похоже на очень сильный удар массивным тупым предметом...

Точнее об этом можно было бы судить, если бы была проведена независимая экспертиза. Да только где её взять, независимую!

Показательно, что шокированный отец рассказал журналистам, как и где был арестован Борис, вспоминал даже недоеденную булочку, оставленную сыном на столе, но после разъяснительной беседы с сотрудниками ФСБ от контактов с журналистами стал наотрез отказываться.

Страшную судьбу Бориса Дзагалова повторил другой "молящийся" - Заур Псануков. Он также 14 октября был арестован, но вскоре и он оказался в морге. Родственникам объяснили, что он выбросился из окна УБОПа МВД КБР, однако на окнах этого здания установлены решётки, да и само оно трёхэтажное. Упав с такой высоты, конечно, можно покалечиться, но убиться насмерть достаточно проблематично. Также непонятно, как могло получиться, что у выбросившегося из окна появились гематомы и на правой, и на левой сторонах черепа.

После допросов люди изменились до неузнаваемости

Но большинство арестованных выжили и успешно сотрудничают со следствием. Признательные показания они дали практически в первые дни, а спустя три недели их сфотографировали - стандартная процедура. Почему с ней так затянули? Видимо, сразу после признаний фотографировать их было бессмысленно, поскольку никто не узнал бы их по этим фото. Но и через три недели люди, хорошо их знавшие, с трудом поняли, кто изображён на фотографиях.

На одной из них Расул Кудаев. Правда, форма головы у него совсем не та, что до ареста. На второй день после задержания он признался, что участвовал в нападении, а ещё через два дня - и в том, что был идейным вдохновителем, организатором и даже, кажется, финансистом всей террористической операции. Обо всём этом общественности сообщил заместитель генерального прокурора Николай Шепель.

Ещё тогда это показалось невероятным. Расул Кудаев - инвалид. Он и до ареста с трудом передвигался (теперь он вообще не может передвигаться самостоятельно, на допросе ему сломали ногу). Однако для следствия он в качестве участника был особенно важен. Дело в том, что в своё время Кудаев был арестован американцами в Афганистане и даже провёл два года в американской военной тюрьме в Гуантанамо. Но само по себе пребывание в Афганистане преступлением не является, американская проверка, а затем и российская других грехов за ним не нашли, и он был отпущен с миром. Теперь же его биография придавала делу международный размах. Мятеж из сугубо российского инцидента превращался в акцию международного терроризма, за которой стоит "Аль-Каида", в связях с которой Кудаева подозревали американцы.

Правда, необычная судьба Кудаева не только делала работу следователей особо значимой, но и играла против них. С ним поддерживали контакты многие журналисты, и, как только известие о нападении на Нальчик распространилось, ему стали звонить, чтобы выяснить подробности происходящего. И как оказалось, в то время как, по версии следствия, он должен был обстреливать пост ГАИ на окраине Нальчика, Кудаев как ни в чём не бывало поднимал трубку домашнего телефона.

Впрочем, ещё до появление этих фото стало ясно, почему он сознался. На первый же допрос к нему вызывали "Скорую помощь". В выписке из журнала "Скорой помощи" значится: "...обследуемый лежал на полу, не подавая признаков жизни...".

Среди фотографий, послуживших причиной для разразившегося скандала, есть две, на которых изображены люди, безусловно, причастные к нападению. Вот только обстоятельства их смерти вызывают большие сомнения.

На первом - боевик, о котором известно, что его труп был обнаружен 18 октября в лесу близ Нальчика. По версии следствия, он убежал с места уличных боёв, но вскоре скончался от ран. Однако на фотографии хорошо видно, что его раны обрабатывали зелёнкой, а его мать ещё за день до "нахождения" его тела жаловалась возле морга, что её сына "добили в реанимации".

На второй фотографии - тело боевика, имя которого нам установить не удалось, по версии следствия, он был убит во время боя. Фото сделано на следующий день, 14 октября, но, судя по нему, перед смертью он подвергался насилию сексуального характера. Кроме того, на левой ноге видны следы пыток. Скорее всего, это следы капронового шнура, затягиваемого рычагом до тех пор, пока не лопнет кожный покров.

Очевидно, что всё вышеизложенное лишь небольшая часть того, что стало достоянием гласности. А полная картина следствия скорее всего ещё страшнее. Но сотрудники силовых структур Кабардино-Балкарии оказывают давление на родственников подследственных и их адвокатов, с тем чтобы информация о методах раскрытия дела о теракте в Нальчике не распространялась.

Так, Ирину Комиссарову, отстранённого адвоката Расула Кудаева, уже предупредили, что она будет привлечена к уголовной ответственности то ли за клевету на органы, то ли за разглашение тайны следствия.

Однако, судя по этим фотографиям, речь о клевете на следствие и не идёт. Просто следствие пытается сохранить тайну применения жесточайших пыток.

Мать Кудаева также вызывали в прокуратуру, где от неё потребовали не говорить о том, что к её сыну применялись пытки.

Вопреки обещаниям полпреда, журналистов к задержанным не допустили

Впрочем, полпред ЮФО Дмитрий Козак ещё на прошлой неделе попытался успокоить общественность. Он заявил, что все разговоры о пытках не имеют под собой никаких оснований. И чтобы все могли убедиться в этом, журналисты будут допущены в камеры и даже получат возможность поговорить с обвиняемыми. Однако дальнейшие события развивались самым оскорбительным для полпреда Козака и президента республики Канокова образом.

Многочисленные представители СМИ в назначенный день собрались у республиканского МВД. Однако вопреки обещаниям полпреда вскоре было объявлено, что никто никуда допущен не будет и общаться с задержанными тоже никому не позволят. Вместо этого в здании администрации президента КБР пройдёт пресс-конференция, на которой президент Арсен Каноков и руководство МВД республики расскажут о ходе дела и дадут все надлежащие объяснения.

Журналисты переместились к зданию администрации. А затем, после продолжительного ожидания, пресс-секретарь Канокова Джамиля Хагарова объявила: пресс-конференция отменяется, так как никто из чиновников МВД не соизволил явиться.

Ни для кого не секрет, что Дмитрий Козак и Арсен Каноков не являются сторонниками массовых расправ над так называемыми ваххабитами и репрессий против верующих. Судя по тому, что творится в ведомстве главы МВД КБР Хачима Шогенова, он придерживается прямо противоположного мнения. Но до сей поры это было, так сказать, "за кадром". Теперь же Шогенов впервые продемонстрировал, что слова Козака и Канокова для него ничего не значат.

Орхан Джемаль

Опубликовано 12 декабря 2005 года