Осуждение командира элитных войск за совершенное преступление на территории Чечни, по замыслу неких кремлевских стратегов, должно было показать всему миру и, в первую очередь, "назойливым" международным правозащитным организациям, что Россия вступила-таки в полосу торжества правосудия. Можно было бы на это сказать святая наивность, если бы в "деле", кроме Эльзы Кунгаевой, не фигурировали десятки тысяч других загубленных жизней. Совершенно невинных людей. Я уж не говорю о разрушенных домах и потерянном имуществе мирных граждан.

Ну, право, смешно было рассчитывать на поворот утвердившегося мнения о безнаказанности военных преступников в Чечне, на основе одного судебного процесса. Но ведь и процесса не получилось показательного, убедительного. Получился ничем не прикрытый фарс, по высшей планке дискредитировавший российское правосудие. Получился обратный эффект. Хотели как лучше, а получилось как всегда.

Время от времени, из уголовного выливаясь в политический процесс, дело Ю. Буданова высветило и болезнь самого российского общества, готового возвести насильника-убийцу на трон великомученика и национального героя. Грустно было наблюдать за неистовавшей толпой поклонников Ю. Буданова перед зданием суда. И в это правовое пространство тянут за волосы Чечню. Как тут не вспомнить Грибоедова: "А судьи кто?" И кто герои?

- Но ведь посадили же! - так, возможно, воскликнул бы иной читатель. Формально - да. А практически ... Никто никогда здесь, в Чечне, не тешил себя иллюзиями, что полковник Буданов окажется на обычных нарах. И не оказался. Спасибо телеканалу НТВ, где, в отличие от других каналов, иной раз проскальзывают достоверные сообщения. 21 ноября в новостной программе передали то, что и следовало ожидать. Из обычной тюрьмы бывший комбат переведен в тюрьму с особыми условиями, где все на порядок лучше. На территории Ульяновской области, по инициативе небезызвестного, вернее, известного своей жестокостью по отношению к мирным людям в Чечне Шаманова, бывшего командующего, а ныне губернатора области.

Что будет дальше. У нас так все предсказуемо. И гадать не надо. У Ю. Буданова будет отдельная камера с ковром на полу, с цветами на подоконнике, цветным телевизором, мобильным телефоном и "приятным обществом". А может даже и не камера, а шамановская дача - откуда нам знать, как он будет "тянуть" срок.

Вот и все. Налицо - "неотвратимость" наказания. А если серьезно, то я воспринял это сообщение как очередную, смачную оплеуху целому народу. Моему народу. И мне, в том числе. И ведь не ответишь никак. Может, от нас добиваются того, чтобы после каждой оплеухи, пощечины, мы подставляли другую щеку? Что же ты с нами делаешь, Россия? Чего добиваешься? Когда твои благозвучные воззвания будут совпадать с твоими делами? А ведь тебе рано или поздно предъявят счет. И найдутся тысячи и тысячи свидетелей, готовых дать показания в международном трибунале. Не пора ли осознать все происшедшее и покаяться? Устами своих лидеров, направлявших и командовавших. Ведь ты имеешь дело с целым народом. Третьим по численности.

Не можем же мы, чеченцы, вечно жить со злобой в груди и передавать ее из поколения в поколение. Мы хотим забыть то, что видели и испытали в ходе твоих "кампаний".

Я до сих пор срываюсь не в силах удержать слез, когда вспоминаю о том, как на нашей улице снарядом оторвало ноги молодой женщине - матери двух маленьких девочек, как глазами полными ужаса и едва проглядывающейся надеждой, она смотрела на меня и спрашивала вновь и вновь: "Мне помогут? Меня отвезут в больницу?". Ее почти черное лицо всю жизнь будет перед моими глазами.

Несмотря на продолжающийся обстрел, ее вывезли из города, но спасти не смогли. Умер и брат ее мужа, находившийся рядом с ней в момент взрыва.

А обстрел города, переполненного мирными жителями, вело федеральное подразделение, расположенное на сопке у Гудермеса, и прекращен он был лишь после того, как до военных чудом добрались парламентеры; работник милиции, русский офицер и женщина - чеченка, назначенная позже главой Гудермесской районной администрации, которым пьяный генерал, кстати, условием прекращения огня поставил ящик водки. В течение нескольких дней под артиллерийским и минометным огнем "наших" в Гудермесе погибло тогда более 300 человек из населения. А генерал за эту "доблесть" занял высокий пост в МВД РФ.

Как сейчас помню, как в ясный солнечный день в августе 1996 года на моих глазах два российских самолета выпустили ракеты по машинам с беженцами, возвращавшимися в Гудермес из села Комсомольское. Из одной только семьи Вашаевых погибло тогда 13 человек, в том числе и дети. Их хоронил весь город, мужчины плакали навзрыд - женщины едва не обезумели. А летчики наверняка получили награды.

И это далеко не все, что я видел сам, а я, по сравнению с другими людьми, видел очень мало. Те же грозненцы повидали куда больше. И с этой памятью, с этим тяжелым грузом на сердце мы все равно устремлены на север - в Россию. Выбора-то нет. Трудимся, коль есть работа, сеем, пашем, пишем стихи, голосуем на выборах. Хотим, жаждем мира. И просим только одного - чтобы нас не убивали, не похищали, не унижали.

А Буданов... Даже если бы его четырежды распяли, разве это было бы восстановлением попранной в Чечне справедливости? А его даже в обычной тюрьме не оставили.

Позор. Убожество. Фатальный цинизм. Чего ждать от тебя завтра, Россия?!

Опубликовано 5 декабря 2003 года